Аттестат зрелости Колина Фаррелла
Еще несколько лет назад имя Колина Фаррелла мелькало в желтой прессе чаще других в связи с многочисленными выходками. Сейчас он — примерный отец, и самое скандальное, за чем его могут застать папарацци, — занятия йогой и игры с сыновьями.
В вашем послужном списке примерно поровну ролей в блокбастерах с многомиллионными бюджетами или таких фильмах, которые принято называть «независимое кино». Где вам нравится сниматься больше?
Я — за разнообразие. Конечно, когда работаешь в фильме с небольшим бюджетом, чувствуешь себя спокойнее и расслабленнее. Я с теплотой вспоминаю съемки «Залечь на дно в Брюгге» или «Ундины»… С другой стороны, съемки в блокбастерах — это всегда бешеный адреналин. Ну и результат обычно превосходит ожидания!
В ближайшее время выйдут сразу два фильма с вашим участием: «Спасти мистера Бэнкса» и «Любовь сквозь время». К какой категории их можно отнести?
Это очень разные картины, даже не знаю, как можно охарактеризовать их коротко. Но нечто общее, безусловно, есть! В «Спасти мистера Бэнкса» я играю собственно мистера Бэнкса — отца писательницы Памелы Трэверс, автора «Мэри Поппинс». Его история — это своеобразный фильм в фильме, и мы перенесемся в 1906 год… И что интересно, в «Любви сквозь время» мы также столкнемся с путешествиями сквозь время, хотя и в другом качестве, более буквально, что ли…
Кто из двух героев вам ближе: мистер Бэнкс или Питер Лэйк? (персонаж Колина Фаррелла в «Любви сквозь время»)
Они оба мне близки по духу, хоть и разными чертами характера. В первом случае я прекрасно понимаю моего героя: он отец и старается не разочаровать своих детей. Это тяжело, я знаю по себе, да и любой родитель в мире знает: дети хотят видеть нас сильными и смелыми — одним словом, идеальными. Рядом с ними ты не имеешь права на ошибку, ты должен давать им только лучшее.
А какой вы отец? Строгий или, наоборот, мягкий?
Наверно, второе. Хотя я изо всех сил стараюсь не баловать их, мне очень сложно им отказать, и к тому же я хочу, чтобы у них было все самое лучшее. Вот и судите сами, что выходит в итоге. (Смеется.)
А вообще вы мягкий человек?
Видите ли, я ирландец… С одной стороны, мы имеем репутацию очень буйного народа, и, надо сказать, небезосновательно. Но при этом мы поголовно сентиментальные добряки. Это идеально описывает мой характер. Раньше я любил покутить, но сейчас главная радость моей жизни — это мои сыновья, и вы не найдете человека, респектабельнее старины Фаррелла.
То есть с вечеринками покончено навсегда?
О да! (Смеется.) Я свое уже отгулял. Раньше меня нельзя было обвинить в том, что я ушел первым с вечеринки. Это были сумасшедшие деньки, хотя кое-какие из них я вообще припоминаю с трудом. (Смеется.) Да и зачем? Ведь есть папарацци. Они-то своего не упустят.
Но признайтесь, раньше вы давали им богатый материал…
Сейчас все это уже не имеет значения. Я не стыжусь своего прошлого, но и не горжусь им. Нельзя состоять только из хороших качеств. Таким, какой я есть, меня сделали и достоинства, и недостатки.
Вы рассуждаете как философ.
Все ирландцы — философы. Зайдите в пятницу вечером в любой паб в Дублине, и вы услышите столько мудрых изречений, что на всю жизнь хватит. (Смеется).
Вы так часто упоминаете об Ирландии. Не думали перебраться туда из Лос-Анджелеса?
Моя родина всегда в моем сердце. Лос-Анджелес не сможет дать мне того, что дал Дублин, и сыновьям я пытаюсь внушить то же чувство. Я ведь говорил, что сентиментален?